Афиша Нижний Новгород

Описание

В сезоне 2018 года на сцене Театра Юного Зрителя города Нижнего Новгорода покажут спектакль "Кто боится Вирджинии Вульф?" об отношениях и любви.

В пьесе «Кто боится Вирджинии Вульф?» действия происходят в рождественскую ночь в доме у одной благочестивой пары: профессора истории одного из колледжей Новой Англии Джорджа и его жены Марты. К ним в гости наведываются давние друзья по колледжу и, совершенно случайным образом, становятся не случайными свидетелями масштабной семейной ссоры.

Игра началась. И каждый участник действа не остановится ни перед чем, чтобы выйти из нее победителем.

Данная пьеса Эдварда Олби произвела сумасшедший фурор, когда более полувека назад была оставлена на Бродвее, ведь она однимала такие жизненные семейные вопросы, о которых даже шепотом – говорить не прилично.

Режиссёр спектакля, Виктор Шрайман, не впервые успешно обращаясь к произведениям выдающегося драматурга, рассказывает о новой постановке: «Эта пьеса, как и всё творчество Эдварда Олби, уникальна по психологическим характеристикам персонажей и по тому полному драматизма конфликту, который движет историю о бесконечном поединке двух супругов. Они то ли безумно влюблены друг в друга, то ли безумно друг друга ненавидят. Пьеса драматична, остросюжетна и очень высока в художественном смысле. Я вернулся к ней спустя восемнадцать лет, потому что чувствовал, что что-то с ней не договорил и теперь заново открываю для себя смысл этой сложнейшей, но удивительной драматургии».

Милости просим на спектакль «Кто боится Вирджинии Вульф?»

Марта, крупная шумливая женщина, 52 года — Диана Горишняя

Джордж, ее муж, 46 лет — Владимир Берегов

Ханни, 26 лет — Анна Бледникова

Ник, её муж, 30 лет — Константин Кузьмичёв; Никита Чеботарёв

Репертуар спектаклей для взрослых в нижегородском ТЮЗе пополнился новой постановкой — в этот раз главный режиссер театра Виктор Шрайман обратился к одной из самых известных пьес американского драматурга Эдварда Олби «Кто боится Вирджинии Вульф?» Написанная в 1962 году пьеса о жестоких психологических играх семейной пары, разворачивающихся в течение одной ночи в их доме, заслужила признание литературных критиков, выдержала большое количество театральных постановок на разных сценах мира, а ее экранизация 1966 года с участием Элизабет Тейлор и Ричарда Бертона получила рекордное количество номинаций на премию «Оскар». При всем этом пьеса исключительно сложна для постановки в театре с точки зрения остроты психологического драматизма и высокого эмоционального напряжения, требующегося от актеров.

Есть что-то цинично-символическое в том, что спектакль «Кто боится Вирджинии Вульф» с его серьезной маркировкой «18+» появился именно в детском театре. Нет ничего более далекого от светлой эстетики детства и семейного благополучия, чем вырывающееся на поверхность разрушительное глубокое несчастье супругов. Впрочем, «детская» тема в постановке не сводится только к сюжетным разговорам о неродившихся детях и пародии на песенку «Нам не страшен серый волк», в определенном смысле «детскость» в интерпретации Виктора Шраймана стала неотъемлемым качеством самих персонажей, их способом превратить выдумку в реальность.

Дом главных героев пьесы Джорджа и Марты, куда поздним вечером в гости приходят их молодые коллеги по колледжу Ник и Ханни, производит впечатление респектабельности — деревянные панно на стенах, широкая лестница на второй этаж, кожаная мебель, во всю стену окно, за которым виден заснеженный сад, проигрыватель грампластинок, две барные стойки с дорогим алкоголем. Хозяева, только что вернувшиеся с вечеринки, одеты богато и изысканно. Но мы сразу замечаем, сколько пренебрежения по отношению к этому внешнему благополучию в том, как они ведут себя: разбрасывают вещи, пьют, курят, грубо препираются, Марта в вечернем платье в по-домашнему развязной позе забирается с ногами в кресло. Эта неожиданная несерьезность героев усугубляется странными деталями: под комнатной пальмой, выдаваемой за рождественскую елку, горой навалены подарки, а по переднему краю комнаты, как бы отгораживая сцену от зрительного зала, разбросаны детские игрушки вперемешку с пустыми бутылками. Таким образом режиссер создает визуальную границу двойственного пространства, в котором с одинаковой непосредственностью существуют и соединяются мир свободных от условностей взрослых и мир верящего в условности детства. Психологическая неоднозначность по сути становится смысловой доминантой всех действующих лиц спектакля, а сама сцена превращается в пространство для бессердечной игры, в которой неконтролируемой детской агрессии столько же, сколько расчетливой мести, свойственной скорее взрослым.

В жизни каждого из героев пьесы есть своя игра — выдумка, которую хочется считать реальностью: никогда не существовавший ребенок, «ложная беременность», брак по любви, история «другого» мальчишки, случайно убившего своих родителей, развратность жены или муж-неудачник как причина несчастной судьбы. Правда и вымысел смешались, разделить их трудно не только зрителям, но часто и самим героям: «Истина и иллюзия, Джордж, — говорит Марта. — Ведь не знаешь, какая между ними разница». Катастрофа происходит тогда, когда все эти выдуманные правды сходятся в одной точке во время страшной ночи бесчеловечных разоблачений.

Внутренняя сложность образов в спектакле потребовала особой актерской трактовки ролей, для которых Виктор Шрайман разработал индивидуальные, но дополняющие друг друга рисунки. Джордж и Марта — супруги с 20-летним стажем, каждый из которых в постоянном поединке любви-ненависти поочередно выступает то в качестве безжалостного нападающего, то в качестве безвольной жертвы. Их диалоги — это мозаика из разных состояний, где каждые кусочки совмещаются друг с другом в разных комбинациях: вот Марта ведет себя как капризный ребенок — в голосе Джорджа при этом звучат строгие нотки уставшего отца, вот цинизм Джорджа наталкивается на стервозность жены, вот жесткая откровенность Марты делает ее мужа совершенно беспомощным. «Приспособление, податливость, притирка друг к другу» — как это называется в спектакле — обеспечивается невероятной «сыгранностью» актерского дуэта Владимира Берегова и Дианы Горишней, которым удалось в течение действия пьесы не просто передать душевные трансформации своих героев, но и показать сиюминутность их эмоциональных состояний. В различных постановках Джорджа чаще всего играют как человека, вполне отдающего себе отчет в своих действиях, но в условиях вольной или невольной психологической игры выходящего за пределы своей рациональности. В интерпретации Владимира Берегова нервный темперамент Джорджа является своеобразным отражением или продолжением истерически беспокойного характера Марты, каждая эмоция у него «с двойным дном», поэтому никогда не знаешь, где у героя искренность, а где очередная провокация. Вспыльчивость и крикливость Марты в исполнении Дианы Горишней скрывают внутреннюю уязвимость и беззащитность героини, ее страхи. Ощущения матери и горечь утраты мнимого сына в финале спектакля оказываются настолько искренними, что кажется, будто именно этот момент горя и является самым настоящим, самым правдивым выражением ее чувствительной женской природы. Разочарованность Марты в муже связана не с тем, что он неуспешен в карьере, а с тем, что он не способен на поступок, даже самый страшный, — это видно, например, по ее реакции после оказавшегося шуткой выстрела.

На фоне раскрепощенности и экстремальной откровенности взрослых персонажей юные Ник и Ханни (Никита Чеботарев и Анна Бледникова) будто находятся в плену социальных условностей, влияющих на их манеру поведения — смущение и желание выглядеть лучше, чем ты есть на самом деле. Местами кажется, что молодым актерам не хватает опыта, чтобы обратить эти условности в достоверный художественный образ и чтобы существование самого персонажа внутри сцены не выглядело карикатурой. Впрочем, некоторая гротескность, которую режиссер придал этим двум героям, работает на создание внешнего комического эффекта, оттеняющего внутренний конфликт в постановке.

Спектакль, несмотря на его камерность, довольно длинный — три с половиной часа с двумя антрактами, и тем не менее артистам удается держать напряжение до самого конца. Этому, очевидно, помогает тщательная смысловая проработка ролей и их мозаичное соединение в общий ансамбль. Почти бессобытийная разговорная пьеса превращается в остросюжетную захватывающую драму, где ложь неотличима от правды, а сеанс психологической «магии» с ее неминуемым разоблачением полностью преображает героев и заставляет каждого задуматься о собственной зрелости и готовности менять свое отношение к реальности, не замещая ее химерой.

Андрей Журавлев.

 Организаторы: Нижегородский ТЮЗ